twilightday | Entries tagged with проза

Жила на свете женщина, и был у нее муж. Встретились они в ранней молодости, и сразу полюбили друг друга. Стали жить вместе и строить свой дом, выращивать свои деревья и растить своих детей. Все хорошее, что было в жизни женщины - она ассоциировала со своим супругом, и не мыслила себя без их совместной жизни. Хотя муж был непростого нрава, он мог и накричать, и даже пару раз ударил супругу, но потом всегда извинялся за свои поступки и приносил ей дорогие подарки. Влюбленная по уши женщина все прощала своему спутнику. Он был силен и могущественен,и в деревне, где жила семья - его многие боялись и уважали.
Много лет прожили супруги вместе, много было радости и немало печали, а потом муж состарился и стал болеть. Болел он не так долго, но очень мучительно. Под конец своей жизни стал совсем дряхлым, совершенно выжил из ума и не узнавал свою жену и детей. Семья до последнего боролась за здоровье и жизнь своего главы, но время неумолимо - любимый муж и отец ушел навсегда.

( много букв и очень страшно )

Жил-был на свете человек.
Человеку тому в жизни не очень повезло. Детство у него было тяжелое. Конфет ему покупали редко, в зоопарк тоже не водили, а единственный дорогой подарок - велосипед - сломали соседские мальчишки.Девушка, которая ему нравилась - не захотела дожидаться его из армии и вышла замуж за другого. Друзей у него не было, он еще в школе со всеми поругался. После этого человек озлобился на весь мир и завел в Сети блог.

( про блог )

... Он еще раз потоптался в дверях и, глядя куда-то в сторону, повторил:
- Ты же умная девушка, и сама все прекрасно понимаешь... Так получилось, я влюбился, и хочу быть с ней, а не с тобой. Ты не виновата, ты добрая, хорошая, нежная, но... Сама понимаешь, сердцу не прикажешь...
Она сидела на скамье в прихожей и вполуха слушала этот поток банальностей. К чему эти пустые словеса? Уходя - уходи. Сердце саднило, как будто по нему долго шаркали грубой наждачкой. Но слез не было. Внешне она была спокойна и невозмутима, как занесенный снегом памятник.
- У тебя все? - она резко поднялась, глядя ему прямо в глаза. - Ну тогда всего хорошего. Извини, мне завтра рано на работу, все же последний рабочий день перед Новым Годом.
Он внезапно засуетился, кое-как напялил шапку,и, еще раз брякнув "Ну ты извини...", закрыл за собой дверь.
( что было дальше )

Пост сделан для конкурса У Влада Щукина

А вот и вторая часть того. что я писала долгие два года назад.

Когда я договаривалась с Преображенским об очередной встрече, голос его звучал загадочно. На этот раз он пообещал рассказать о не менее интересном пациенте своей клиники. Сухие научные фразы о «половых перверсиях» интриговали, и мне захотелось поскорее увидеть таинственного персонажа. Главред, краем уха услышавший отрывок нашей беседы, стал торопить меня, уверяя, что истории о этих самых «перверсиях» будут крайне интересны читателям, что, без сомнений, поднимет интерес к газете.
( Прошлое-2 )

Очень древний текст. Я сама бы про него забыла. Но коммент Филипп Филиппыча к записи заставил вспомнить и этот, казалось бы - давным давно забытый рассказ.
Представляю.
Написано для моей бывшей игрушки "Передовая". Там были тоже такие админы, как и тут....
Как бы я хотела, чтоб они были другие, но...Жажда денег превращает всех в уродов.
Это первая часть. Через какое-то время сделаю и вторую.

Текст был написан в ноябре 2011 года. Да. Уже тогда, когда считающая себя "всесильной" команда Шамбалы избавилась от меня, обвинив во всех смертных грехах. Ну ясное дело, "сеттинг", 1939 год, репрессии там, сям и везде.
Заигрались, короче, ребятушки.

( Прошлое-1 )

Я уже думала, что никогда нен найду этот текст.
Но слава поиску - он все еще со мной, в бездонных архивах.
Пусть останется здесь, мало ли - опять комп слетит. А я и так с огромным трудом восстанавливала все тексты после очередного падения.
Все, кто узнает себя в тексте - привет вам. Я жива, хоть и давно покинула тот мир.Саня, конечно,феерический кретин, да и Валера не лучше... но что нам эти Саня и Валера, камрады?)

Бой за Алькала-де Хинарес

( древняя рукопись )

Данный текст является художественным вымыслом, не имеет ничего общего с действительностью. Все совпадения имен главных героев с реальностью - случайны.
Лицам без чувства юмора - под кат не ходить.

В своем кругу Женя слыл изрядным оригиналом. Он креативно одевался, креативно обувался и носил креативные прически, а также имел весьма креативную работу креативного дизайнера не менее креативной социальной сети, где креативил по полной программе. Те, кто считали себя его друзьями, тоже хотели стать таким же креативными и зажигательными, как он, и во всем старались быть на него похожими. Носили розовые майки с синими ботинками, красили волосы в цвета флага Вануату и везде и всюду рассказывали о Жене, призывая ему подражать.
( Роман не в стихах )

Начало фильма - смотрим тут http://twilightday.livejournal.com/155750.html

...А тем временем по всему миру недоуменные, обозленные, разгневанные пользователи ЖЖ поднимаются в едином строю.
Улицы и площади городов заполняются негодующими массами.

( Смотреть фильм дальше )

The End...

The Great DeadJournal Pictures
В сотрудничестве с Disconnect Fondation
представляют -
фантастический боевик

"Кластеры. Возмездие"

( Смотреть кино )

To be continued very soon...
Во всех кинотеатрах ЖЖ, с 17 мая!

Вышла вторая часть - смотрим http://twilightday.livejournal.com/156265.html

Оригинал взят у

palychv в Стакан молока

Худенький от недоедания подросток, ходил от дома к дому и продавал дешёвенькие товары, чтобы оплатить свою дальнейшую учёбу. И вот он обнаружил, что в кармане у него осталась единственная монета достоинством в несколько центов.

Будучи очень голодным, он решил в следующем же доме попросить что-либо поесть. Но когда молодая женщина открыла ему дверь, вся решимость его мгновенно испарилась.

"Можно мне попить?" - запинаясь от смущения и уставившись в землю, едва пролепетал он. Женщине мальчик показался голодным, и вместо воды она принесла ему большой стакан молока.

Он пил медленно, смакуя каждый глоток, а когда, наконец, закончил, тихо проговорил:

"А сколько я Вам должен?"

"Ничего ты мне не должен, - ответила женщина, улыбаясь, - мама учила нас никогда не брать денег за доброту".

"Тогда, - ответил он, - большое Вам спасибо, спасибо от всего сердца!"

В тот день Говард Келли покидал этот дом, чувствуя себя не только сильнее физически, но его вера в Бога и человека, казалось, тоже окрепла...

Прошли годы.

Молодая женщина состарилась и тяжело заболела. Когда местные врачи не смогли ей помочь, она была отправлена в большую городскую больницу, и на консультацию к умирающей женщине был вызван известный врач.

Едва взглянув на неё, доктор тут же узнал в ней свою давнюю знакомую и решил сделать всё возможное, чтобы спасти ей жизнь.

Схватка с болезнью длилась довольно долго, но врач вышел из неё достойным победителем. А когда настало время выписывать пациентку, доктор попросил, чтобы все её счета по оплате за медицинские расходы были представлены ему на утверждение.

Едва взглянув на многозначное число в низу страницы, он быстро черканул что-то на уголке представленного ему счёта.

А женщина, получив при выписке из больницы документы, не решалась их открывать. Она беспокоилась, что ей до конца жизни придётся работать, чтобы оплатить своё длительное лечение. Дрожащими пальцами открыв, наконец, свёрнутый листок, она обратила внимание на записку, нацарапанную в углу неразборчивым почерком.

"Оплачено полностью одним стаканом молока", - медленно прочитала она. Внизу стояла подпись: Доктор Говард Келли.

История эта, звучащая ныне как поучительная легенда, напоминает библейскую мудрость: "Что посеет человек, то и пожнет".

Это не притча и не художественный рассказ

Доктор Келли (Howard Kelly, 1858 - 1943, он на снимке) - не вымышленная личность, а известный терапевт, один из основателей первого в Соединённых Штатах Медицинского исследовательского университета Джона Хопкинса.

История же о нём и о стакане поданного ему молока тоже достоверна и записана его биографом.
(Источник - где-то в Сети)

Мое P.S.
Это пример простейшего случая, когда ответное добро возвращается к сделавшему его непосредственно от того, кому оно было оказано.

Но часто ведь бывает так, что ответ на свое доброе дело человек получает совсем не от того, кому он проявил милость. И даже не человек это может быть, а просто обстоятельства.

Тут уж практически невозможно отследить путь, по которому пришло воздаяние за то или иное доброе дело. Никакой следственный комитет, Интерпол, ФБР и Скотланд Ярд все вместе взятые не смогут восстановить цепочку возвращения добра.
Впрочем, и цепочку воздаяния за сделанное зло тоже.

Старый-старый рассказ, написанный год назад - в то время, когда у меня почти не было френдов, и меня никто не читал. Правда, в сообществе Ру Кэтс, куда я перепостила сей пост, он вызвал весьма большое чисто откликов)

Оригинал взят у

twilightday в Три женщины одного Василия

Меня зовут Василий.
Я спортивный привлекательный мужчина средних лет. За всю cвою жизнь я ни единого дня не работал, а жил лишь на иждивении у женщин. Так уж, видимо, мне написано на роду.
Детство мое пролетело столь быстро, что осталось в зрелых воспоминаниях лишь как беспрестанное лазание по заборам и деревьям вкупе с мелким бытовым воровством. Отца своего я совершенно не знал, но матушка часто рассказывала, что по происхождению он знатный турецкий дипломат, прельстившийся на молоденькую красотку много лет тому назад. В наследство от отца мне досталась обворожительная внешность, и , что самое замечательное - разного цвета, большие, чуть навыкате, глаза. Этими глазами я, непринужденно развалившись на скамейке около родного подъезда, соблазнял всех проходящих мимо дамочек возрастом от семи и до ста лет, после того, как маманя недвусмысленно намекнула мне, что "ты, сына, большой, пора бы и, так сказать, честь знать". То есть она нашла себе нового хахаля, и взрослый, по нашим понятиям, отпрыск станет мешать ее бурной личной жизни...

( Лизанька )

( Вика )

( Ада Львовна )

Оригинал взят у

miss_marple_lll в Прелестный рассказ Карела Чапека

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КОШКИ
Вот - мой человек. Я его не боюсь. Он очень сильный, потому что очень много ест; он - Всеядный.
Что ты жрешь? Дай мне!
Он некрасив, потому что без шерсти. У него мало слюней, и ему приходится умываться водой. Мяучит он грубо и слишком много. Иногда со сна мурлычет.
Открой мне дверь!
Не понимаю, отчего он стал Хозяином: может, сожрал что-нибудь необыкновенное.
Он содержит в чистоте мои комнаты.
Он берет в лапку острый черный коготь и царапает им по белым листам. Ни во что больше играть он не умеет. Спит ночью, а не днем; в темноте ничего не видит; не знает никаких удовольствий: не жаждет крови, не мечтает об охоте и драке, не поет, разнежившись.
Часто ночью, когда я слышу таинственные, волшебные голоса, когда вижу, как все оживает во тьме, он сидиг за столом и, наклонив голову, царапает, царапает своим черным коготком по белым листам.
Не воображай, будто я думаю о тебе; я только слушаю тихое шуршание твоего когтя. Иногда шуршание затихает: жалкий глупец не в силах придумать никакой другой игры, и мне становится жаль его, я - уж так и быть! - подойду к нему и тихонько мяукну в мучительно-сладкой истоме. Тут мой Человек поднимет меня и погрузит свое теплое лицо в мою шерсть. В такие минуты в нем на мгновение бывает заметен некоторый проблеск высшей жизни,' и он, блаженно вздохнув, мурлычет что-то почти приятное.
Но не воображай, будто я думаю о тебе. Ты меня согрел, и я пойду опять слушать голоса ночи.
1919

А это - вторая часть моего давнего репортажа

Когда я договоривалась с Преображенским об очередной встрече, голос его звучал загадочно. На этот раз он пообещал рассказать о не менее интересном пациенте своей клиники. Сухие научные фразы о «половых перверсиях» интриговали, и мне захотелось поскорее увидеть таинственного персонажа. Главред, краем уха услышавший отрывок нашей беседы, стал торопить меня, уверяя, что истории о этих самых «перверсиях» будут крайне интересны читателям, что, без сомнений, поднимет интерес к газете.
На этот раз шкафообразный охранник на входе в лечебницу при виде меня даже изобразил какое-то подобие улыбки. А сам профессор ждал меня, меряя шагами холл первого этажа.

Корр. : Добрый день, Филипп Филиппович, это снова я.
Преображенский: Здравствуйте, Жанна, как добрались? Хочу предложить вам небольшую экскурсию по моему заведению. Вы воочию увидите героя вашего сегодняшнего репортажа.
Корр. : По телефону Вы сказали что-то туманное…Перверсии – что это?
Преображенский: Так как Вы пишете не для медицинского журнала, а все же для популярной газеты, не буду утомлять читателей обилием научных терминов. Говоря простым языком, перверсии – это неестественное поведение, полное искажение, уход от нормы, постановка «с ног на голову». Извращения поведения, если в двух словах. Тот пациент, о котором я говорил вам по телефону, как раз страдает одной из форм такой перверсии. Да вы сейчас и сами все увидите…

Профессор распахнул передо мной легкую стеклянную дверь, ведущую в длиннющий коридор. Коридор пестрел дверями уже более массивного вида – бронированные, с небольшим окошечком на уровне глаз. Подойдя к одной, Преображенский жестом пригласил меня посмотреть в окошечко.
Ватные стены, и прикованная к полу кровать. На кровати – красивая девушка, сосредоточенно красящая губы небольшим кусочком свеклы. Волосы красотки были накручены на газетные полоски, и выглядела она так, как будто готовилась к светскому рауту.

Преображенский: Вот, познакомьтесь. Это Кирилл.
Корр.: Профессор….Позвольте, но это же женщина!
Преображенский: *улыбается* Не вы первые впадаете в такое заблуждение, Жанна. Это молодой парень, который представляет себя девушкой. Иначе говоря – трансвестит. Да еще и с гомосексуальными наклонностями Любит переодеваться и вести себя как женщина, причем женщина самого неуравновешенного склада характера.
Корр.: И как же он…то есть она, то есть (тут я запуталась в словах).
Преображенский: Называет он себя Аквелиной. Многие мужчины уже поддавались иллюзии, думая, что перед ними девушка. Цветы, поклонники, поцелуи под луной на скамейке в парке…Один несчастный даже предложил моему пациенту руку и сердце, и даже состоялась свадьба…
Корр. : И…что было потом?
Преображенский: Бедняга супруг застрелился на следующий день после бракосочетания, когда, поддавшись чувствам, снял со своей жены одежды, и обнаружил… Ну вы сами понимаете, что он увидел. Несчастный не смог пережить ужаса и стыда, и предпочел свести счеты с жизнью. Увы. Если бы он обратился к нам, то все можно было бы скорректировать. После этого Кирилла и поместили в нашу лечебницу. Дабы он больше не смог навредить чьей-то жизни.
Корр.: Да, я помню этот скандальный случай, он был на слуху у многих. А Кирилл, то есть Аквелина….ну в общем, ваш пациент - тоже читатель газетки Мумия?
Преображенский: О да, и активный читатель. Мои санитары уже устали отскребать со стен желтые листки издания Мумия, которые он расклеивает и в столовой, и в туалете, и даже на деревьях в прогулочном дворе. Если он не пожалеет своей…кхм….губной помады из украденной за обедом кусочка свеклы, то и распишет все стены похабными надписями. А свекольный сок так тяжело отмывать…
В этот момент, очевидно, привлеченный шепотом за дверью, пациент встрепенулся. Внезапно передо мной, все еще глядящей в окошко палаты, оказался жуткий акулий оскал, испускавший дикие вопли «Гадина! Сволочь! Тварь! Убить! Сдохни! Погань! Врачи! Садисты!» Я инстинктивно отшатнулась, хотя и понимала, что буйный больной за надежным укрытием.
Дюжий санитар, незримой тенью сопровождавший нас с профессором в этой экскурсии, сразу же, оттеснив меня, отпер дверь, и через несколько сек4унд крики прекратились. Я перевела дух, профессор грустно вздохнул.

Преображенский: Простите, Жанна, я должен был предвидеть реакцию больного…Он ненавидит женщин. Настоящих женщин. Всех – независимо от возраста, внешности, семейного положения. Ибо понимает, что сколько бы он не украшал себя, сколько бы не называл себя женщиной – по настоящему женщиной он никогда не станет. Еще он ненавидит мужчин – тех, кто , по его мнению, не оценил прелести созданного им образа красотки Аквелины. Ему нужно тотальное поклонение, а кто отказывает в нем – получает статус «гадины» и «врача-садиста»
Корр.: Филипп Филиппович, а его..ее…возможно вылечить?
Преображенский: Как и в случае с Мумием – это практически невозможно. Применяем успокоительные средства, гипноз. И разумеется – полная изоляция от общества. Сами видели – такой субъект опасен. Если бы он был не в охраняемой клинике, а в обычной обстановке - то за вашу, Жанна, жизнь при встрече с ним я не дал бы и ломаного гроша.
Корр.: Брр…Аж жутко стало. Я бывала на войне как военкор, под обстрелами, в окопах, но тут, честно скажу – испугалась.
Преображенский: Понимаю вашу реакцию. Не беспокойтесь, и скажите вашим читателям – больше ни один человек не пострадает от действий моего больного.

…Я пила чай в уютном кабинете профессора, утонув в мягком кожаном кресле. Мерзкий осадок от увиденного плавно таял, как кусок рафинада в моей чашке. Вот они какие – страшные звери «перверсии». Не хотела бы я с таким существом встретиться на одной дороге, не хотела бы. Хорошо, что есть Преображенский и его клиника, которые помогают обычным гражданам оградиться от таких субъектов. Все-таки, медицина – великая вещь…

Текст был написан в ноябре 2011 года. Да. Уже тогда, когда считающая себя "всесильной" команда Шамбалы избавилась от меня, обвинив во всех смертных грехах. Ну ясное дело, "сеттинг", 1939 год, репрессии там, сям и везде.
Заигрались, короче, ребятушки.

Ну да пес с ними, неудачниками по жизни. Они ж до сих пор не просекли, что те два текста писала я. Ума никогда не хватит, хехе)

Война – всегда тяжелое испытание для человека. Большинство воинов воспринимают тяготы и лишения фронтовой жизни как должное, и остаются стойкими бойцами своей армии. Но не все обладают крепостью духа. Похожие на сломанный тростник, они бредут по военным дорогам, изрыгая беззубым ртом непотребные слова и кидаясь в случайных прохожих своими экскрементами… Молодые и старые, мужчины и женщины, в прошлом – герои сражений или же просто тыловые труженики. Теперь все они – пациенты клиники профессора Преображенского, в которую я и наведалась по заданию редакции.
Уважаемый доктор согласился приоткрыть завесу врачебной тайны и рассказать читателям газеты о тех, кто проходит лечение в стенах его учреждения.
Здание в готическом стиле. Серое, как осенний день. Мрачного вида охранник на входе долго смотрел на мое редакционное удостоверение, словно пытаясь опознать в моей фотографии особо опасного больного. Все объяснимо – работа в таком учреждении обязывает к бдительности всегда. Столь же суровый секретарь (женщины в клинике не работают), взяв визитку, кивком пригласил меня в кабинет.
Профессор оказался не таким уж и стариком, каким я представляла его себе, трясясь в машине долгие двести километров. Полноватый светловолосый мужчина за пятьдесят, с аккуратной, так называемой «докторской» бородкой и прической ежиком. Традиционный белый халат, под ним военная форма.
Филипп Филиппович Преображенский. Легенда врачебной науки. Один из самых известных психиатров мира, воевавший в Испании в качество полевого военврача, а теперь заведующий клиникой для так называемых «комбатантников». Людей, сошедших с ума от ужасов войны.

Корр. : Здравствуйте, Филипп Филиппович, меня зовут Жанна, я корреспондент газеты «На Передовой».
Преображенский: Добрый день, Жанна, присаживайтесь. Не желаете ли настоящего тибетского чая?
Корр.: Спасибо, доктор. Тибетский чай – редкость в наше трудное время. Сразу скажу, меня привело к вам в стены не только задание редакции, но и личное любопытство. Не секрет, что действия людей с изломанной психикой часто могут быть опасны для нормальных людей. А уж в условиях военных…
Преображенский: Вы совершенно правы, Жанна. Не все выдерживают напряжение. Ломаются. И я не виню моих пациентов, какие бы страшные деяния они не совершили. Эти несчастные - по сути не злодеи и не монстры. Просто не всем по силам пережить то, что происходит.
Корр.: Читателям нашей газеты интересно было бы узнать о жизни и преступлениях ваших пациентов. Ведь уже известно, что часть ваших подопечных – серийные убийцы.
Преображенский: И вы, Жанна, ошибаетесь, как и многие… Хладнокровные убийцы сидят в тюрьме, а в моей клинике – всего лишь глубоко больные люди. И если они совершили ужасное, то только потому, что на эти действия подвиг их больной разум.
Корр.: Расскажите о самом известном вашем пациенте.
Преображенский: О нем тяжело говорить… Он же ведь ваш коллега, тоже военный журналист. Сколько боев прошел.
Корр.: Журналист? Воевал?
Преображенский: Да, Мумий воевал в Испании, как, впрочем, и я. Ну да что все обо мне, вы обо мне и так знаете, поговорим о нем. Мумий до какого-то времени был неплохим журналистом, а потом случилось то, что специалисты называют Mania grandiosa. Бросил работу в своем журнале и стал выпускать свою газету. На деньги, вырученные от продажи колье его бабушки Шарлотты… И весь свой недюжинный талант растратил просто на выливание помоев на тех, кто, как казалось ему – не воспринимал его как великого и неповторимого писателя. Он ведь до сих пор сидит и что-то пишет в палате. У нас ведь гуманное учреждение, Жанна. Больные могут сколько угодно и писать, и рисовать, и даже лепить из глины. Мой коллега Борменталь все еще думает, что арт-терапия поможет пациентам. Хотя я тут не разделяю его мнение.
Корр. : А можно взглянуть на творчество Мумия?
Преображенский: Жанна. Это очень печальное зрелище. Вы уверены, что этого хотите?
Корр.: Да. Выдержу как-нибудь.
Преображенский: Как скажете. Вот…Это его тексты и рисунки. По текстам явно прослеживается большое количество фобий. Смотрите сами! Гелотофобия. Неофобия. Тафофобия. Эйсоптрофобия. Эротофобия. Но основной диагноз – шизофрения, разумеется.

До того момента я ни разу не видела то, что писал Мумий в своей скандальной газете. Только по слухам. Ибо издание его было малотиражное, и распространялось только по почте. Проверенным людям (этих «проверенных» выбирал сам Мумий). Теперь я увидела это собственными глазами.
Что там? Профессор верно заметил – печальное зрелище. Перебирая желтоватые листки оберточной бумаги, на которой Мумий выпускал свои творения – я почувствовала, что где-то рядом отчетливо воняет привокзальным сортиром. Но где им может пованивать в респектабельном кабинете известного врача? Да, только от текстов, иначе и не получается.
Помойная ругань. Причем везде и всюду, даже там, где ее, в общем-то, можно было и не употреблять. Похабные картинки, рисованные плохо заточенным карандашом. Что ж такого сделали все эти люди, на которых пациент Преображенского так озлобился?

Корр.: Спасибо, Филипп Филиппович. Правда, честно скажу, после того, как я подержала это – хочется руки вымыть с мылом раз десять.
Преображенский: Понимаю, Жанна. Для неподготовленных людей читать и смотреть на это более чем мерзко. Видите, он пишет про всех и каждого? Даже про тех, кто ему не сделал ничего плохого, просто обычных людей. Обычных солдат и командиров, которых он даже не знал лично. Я много раз беседовал с Мумием, и в том числе и спрашивал о том, знает ли он тех, о ком пишет.
Корр.: И что сказал больной?
Преображенский: Собственно, ничего конкретного. Сразу начинался приступ. Крики. «Я их всех ненавижу! Они украли у меня деньги! Они все анальные рабы! Админ козел! Девушки меня не любят! Все гады! И ты тоже, ты тварь!». Приходилось, сами понимаете, принимать меры… Хотя в последнее время даже галоперидол уже не оказывает нужного действия.
Корр.: Филипп Филиппович, но его можно вылечить? Ведь Мумий же не остановится, и дальше будет рассылать свои листки.
Преображенский: У нас не тюрьма, и ограничивать пациентов в отправке писем мы не можем. Поймите, Жанна, эти люди и так несчастны, от того, что больны душевно. Не надо преувеличивать влияние этих материалов. Кто читает его газетку? Да такие же больные люди. Число получателей не больше двадцати, все адреса зафиксированы, все они состоят на учете у нас, и при ближайшем обострении будут помещены в стационар.
Корр.: Вы считаете, что общественность может быть спокойна, и ваши пациенты не способны нанести серьезный вред, а именно массовые убийства?
Преображенский: Жанна, ну разумеется – нет. Мои подопечные – всего лишь нездоровые психически люди, пока они в моей клинике, они не могут нанести никакого вреда. А охрана у нас хорошая, вы ж видели. Отвечу на ваш предыдущий вопрос. Можно ли вылечить? Расстрою вас или нет, но… Окончательное излечение невозможно. Мы всего лишь корректируем состояние больных, дабы избежать неконтролируемой агрессии. И таким образом предотвращаем опасность для окружающих.
Корр. : Профессор, а кроме Мумия, у вас есть еще интересные пациенты?
Преображенский: Они у нас тут все интересные…Простите меня, Жанна, но я вынужден сейчас откланяться, ибо мне надо сделать обход. Думаю, что я смогу рассказать вам много занимательного, но чуть позднее.
Корр.: Тогда до новой встречи. Наши читатели будут рады вашим рассказам.

Опять хмурый охранник, и рядом забрызганный грязью редакционный «ГАЗ»ик – я
возвращаюсь. Через неделю – снова встреча с профессором, и еще один рассказ о его пациенте. Сколько же их, не сумевших пережить. Нас ждет столь же интересная беседа, не будем предвосхищать.

Военкор газеты «На Передовой» - Жанна

Current Mood: crazy

Оригинал взят у

vorath в Кошачьи правила

Лапа соскользнула, и кот полетел с крепостной стены. Так бывает. Даже если тебя считают воплощением грации, скользкие камни и неудобные сапоги никто не отменял.

Время остановилось. В воздухе материализовалась обитая чёрным бархатом когтеточка. На ней, скрестив ноги, сидела тощая фигура в балахоне.
- Падаешь, - сообщила фигура, просто чтобы что-то сказать.
Кот промолчал. Существует высота, с которой котам падать уже опасно, но её всё ещё не хватает, чтобы правильно сгруппироваться. Сейчас был как раз такой случай. ( Read more... )

(VI) "Тигр".

...Он лениво пинал запыленным ботинком полуразвалившиеся картонные коробки, в таким изобилии еще оставшиеся на складе. Иногда в них находилось что-то довольно полезное, как например, пачка пересохших армейских галет, коллиматорный прицел или старый мотоциклетный щлем. Вот и сейчас, из пробитой несильным ударом стенки коробки на пол выпали аж три банки тушенки, какая-то ржавая железяка, на поверку оказавшаяся деталью от сборного оружия, почти чистая тельняшка и рация.
Аккуратно переложив добро в заштопанную торбу, он покрутил в руках небольшой прибор, вывалившийся последним. "Кому теперь нужны эти бесполезные игрушки", - поморщился человек, но, за "новое время" уже наученный бережному отношению к вещам, все-таки отправил кусок молчащего пластика к остальным находкам.
Торба уже была набита под завязку, и парень, взъерошив рукой плохо постриженные русые волосы, закинул ношу на плечо, и крадущейся походкой отправился в сторону Убежища. Уже довольно сильно стемнело, в нескольких кварталах доносились звуки перестрелки. "У госпиталя, скорее всего " - определил направление человек, в задумчивости останавливаясь и решая для себя, успеет ли он прийти на помощь... Через минуту выстрелы стихли, взамен них раздался чей-то торжествующий вой.
"Не успел. Простите... Надо идти дальше".
Кошачьи движения и довольно острое зрение помогало ему замечать опасность, тянущую свои липкие руки, казалось бы, со всех сторон. Вот чья-то тень метнулась от старого здания кинотеатра. Человек прижался к стене и затаил дыхание. "Ушел...Кто это был - свой, чужой, уже и не разберешь сейчас".
Среди своих приятелей он имел прозвище "Тигр". Зеленоватые глаза, мягкие жесты, скрытный характер, да плюс еще и сделанная еще в школе татуировка в виде тигриных полосок удачно дополняли образ. Он не был душой компании, не пил, не курил, да и в ночной клуб ходил всего лишь потому, что там была его работа.
А вот и клуб, кстати.... Именно тут задорными ночами он непринужденно жонглировал шейкером за барной стойкой, именно тут еще совсем недавно кипела жизнь, гуляла богатая и не очень молодежь. Ночь была тогда временем веселья, и в какой-то степени разгула. Юные пьяноватые лица то и дело подлетали к нему, такому деловитому, в крахмальной белой рубашке и с бархатной бабочкой. "Сделай еще мохито, друг! А мне Черного Русского! И вот тем милашкам за третьим столиком - две Кровавые Мэри от Джона и Клейтона!". Ему оставалось всего лишь с усмешкой наблюдал за тем, как Джон и Клейтон пытаются добиться внимания красоток таким способом. "Теперь ночь - время страха и ужаса, да и дни лишь немногим светлее ночей. Веселье? Кому оно теперь нужно?2...
Внезапно краем глаза он увидел какую-то фигуру, скользнувшую в слегка приоткрытую дверь католического Храма. "Тигр" помнил настоятеля этой церкви, тот частенько жаловался, что рядом с домом Господа "живет разврат и непотребство". "Старик падре? Да жив ли он еще?" - усомнился человек, однако неслышно прокрался за фигурой, исчезнувшей в неосвещенном здании.
Внутри, как ни странно - свет был. Толстая жиировая свеча освещала лица пятерых собравшихся у кафедры сващенника. Старик был жив и вполне себе здоров. Раскладывая бумаги, он что-то полушепотом объяснял своим слушателям. Один из них, высокий парень в военной форме, вдруг достал откуда то снизу...
Черную коробочку.
Такую же рацию, как и та, что отягощала его торбу.
От шороха его шагов пламя задрожало, беседующие резко замолчали, но ничего не предпринимали.
"Тигр" молча, стараясь ступать как можно неслышнее, подошел к пятерке и все еще ничего не говоря, выложил рацию перед ними.
- Нашел... - равнодушно бросил он. - Может вам пригодится такая.
Священник, вдруг взяв свечу, все еще испуганно мелькавшую огоньком, и поднес поближе к лицу новоприбывшего.
- А я тебя помню, сын мой. Ты ведь работал тут, в том шалмане, разливал людям напитки, что туманили их разум - падре махнул рукой куда то вправо.
- А вы тогда так протестовали против шума и пьяных компаний..., - зачем то заметил человек куда-то в сторону. - Теперь нет ни шума, ни людей...
- Люди есть, сын мой. вот же они. Мы собрались здесь, чтобы нести радость душам, а не телам. Ибо тело наше бренно, а души тех, кто ушел, до сих пор с нами. Если ты пожелаешь, можешь присоединиться.
"Стоил ли тратить время на непонятную затею?", - парень подергал себя за мочку уха. - "Хотя, с другой стороны, может, в этом я найду свой смысл. Все равно кругом тоска и унылое прозябание вместо жизни".
- Согласен, а что надо делать? - вертя в руки рацию, пробормотал "Тигр".
- Я расскажу все вам совсем скоро, - и хитринка, так похожая на прежние веселые огни городка, затанцевала в карих глазах святого отца...

Current Mood: artistic
Current Location: д

(V) Бродяга

Выхлебывая очередную бутылку пива, он мерно шагал по старым подземным ходам, известным ему чуть ли не с детства. В нынешние годы это был скорее путь для зараженных, но его нимало не смущало сие обстоятельство. Как ни странно, но встречавшиеся ему по пути зомби не обращали на него внимание, из-за грязной одежды и не менее грязного лица он казался им своим.
GPS исправно работал даже тут, в мрачном подземелье. "Уже Ратингем, надо же, быстро я" - хмыкнул он про себя, отталкиваясь рваным ботинком от замусоренного пола. Скейт легко отозвался на движение, и понес его дальше, к еще незаваленному люку в двухстах метрах впереди.
" Так, что там у нас? Ага, клубешник", - человек хихикнул, вспоминая, как еще недавно обнимался там со жгучей мулаткой Дорис. "Оох, бурная была ночка...мммм, класс!".
Он схватил скейт в охапку и пробрался по шаткой ржавой лестнице наверх.
Уже довольно сильно стемнело, и невдалеке уже выли зараженные. Человек зябко оглянулся. "Нет, далеко... Но все равно, лучше спрятаться". Даже не вставая на верную доску, он бегом пересек улицу.
Религиозным никогда он не был, а что его потянуло в обветшавший храм, он и сам никогда не смог бы себе объяснить.
В церкви уже собрались люди. Немолодой священник, рядом сурового вида девушка, поодаль, около органа - длинноволосый парень со взглядом отшелььника. Из-за алтаря вышел военный в камуфляже и с подозрением уставился на него.
- Это..., - слова куда-то потерялись, и он стал хлопать по карманам, будто надеясь найти их там. - Я в общем, пришел послушать проповедь. Вот! - Ему показалось, что финальное " Вот!" сразу же завоюет доверие у присутствующих.
Доверия, однако, не получилось. Священник нахмурился, девушка потянулась в карман(вижимо, за оружием), патлатый оторвал взгляд от органа, а вояка недвусмысленно показал вполне внушительный пистолет. "Откуда только достал за пару секунд", - глупая мысль зашуршала в голове и мигом испарилась.
- Вы чего? Непонимающий

Я не заразный!!! - выдавил он, инстинктивно поднимая руки вверх. - "Я, это...В общем, диггер я....Ну вот, это, я там, внизу, и катаюсь... -, кивнув на беспомощно валявшийся рядом скейт, добавил парень.
Присутствующие несколько расслабились. Старый падре подошел ближе и вдруг взял в руки доску с колесами.
- Неплохо, сын мой. Ты быстр в движениях своих, это хорошо...
"Хорошо? Для чего хорошо?"
- Аа...А что вы тут делаете? - вопрос прозвучал как нельзя идиотски, но не задать его он уже не мог.
- Дело важное делаем! - запальчиво крикнула девушка. - " Ты либо с нами, либо катись....куда подальше.
- Не кричи, милашка., - Он вдруг обрел уверенность, и даже встал одной ногой на доску. - Катиться я всегда смогу, но может,и такой, как я, пригожусь?
- Пригодишься, - чья-то тяжелая рука легла на плечо, и он увидел рядом военного. - Если уж даже такой, как я, стал нужен, то ты, парнишка, тем более...

Current Mood: artistic
Current Location: дома

(IV) Без памяти

Больше всего на свете он любил музыку. Первое, что ему захотелось, когда он пришел в себя в больнице после той ужасной аварии - прикоснуться снова к клавишам старого пианино. Музыка была для него семьей, любимой женщиной, нежным ребенком и лучшим другом.
Люди существовали в его восприятии лишь серыми тенями, и свое внимание он обращал на них, только если они говорили о Ней...О его вечной любви.
Уродливый грузовик отбросил его к стене брокенлайнской библиотеки еще десять лет назад, и с тех пор он считался "блаженненьким". Постоянные насмешки за спиной, смущенные взгляды бывших друзей. Школу закончить так и не удалось, он забывал простейшие формулы и известные стихи. Но Музыка никогда не предавала, она ласково шептала ему в уши, она по-матерински гладила по голове. И он верил, что эта любовь - вечна.
Слоняясь бездумно по Ратингему, он случайно забрел в храм. Не обращая внимания на пожилого священника, ковырявшегося на кафедре с каким-то прибором - худощавый парень прошел прямо к органу, не спрашивая никого и не интересуясь тем, что подумает кто-то о нем.
Музыка. Она звала, она ждала.
Легкими пальцами пришедший пробежал по пожелтевшей клавиатуре. Своды храма отозвались ласковым эхом. "Моя Музыка" - человек улыбнулся и только сейчас заметил, что священник уже подошел и внимательно наблюдает за ним.
- Здравствуй, сын мой, - голос старика, на удивление, был мелодичен. - Хорошо играешь... Не ты ли был органистом в Брокенлайне?
Ему в очередной раз стало неудобно за постоянно подводящую его память. Может, и был....
- Наверное... Я не помню, - смущенно произнес человек, неуклюже отводя взгляд.
- А я помню, - вдруг улыбнулся священник. - Ты же сын Элизабет из Гофервилладжа?
Элизабет. Гофервилладж. Слова упали на пол, как камни, не затронув ничего в его сердце.
Старик, заметив его замешательство, плавно сменил тему беседы.
- Не страшно, что ты не помнишь. Важно что Господь живет в душе твоей, и руки твои помнят мелодии Его... Музыка - дар Господа, и ты несешь его людям.
"Музыка - дар Господа...Это так, ты прав, падре". Человек оторвал руки от клавиш и уперся взглядом в немолодое морщинистое лицо.
- Святой отец, - он подбирал слова с видимым напряжением. - Я просто люблю музыку, и хочу, чтобы и другие ее любили, как я...
На этом запал ораторства у него закончился, и пальцы вновь потянулись к потертым клавишам.
- Ты нужен людям, сын мой, - прозвучало откуда-то из небытия. - Во времена кошмара они должны слушать райские голоса. И ты в этом поможешь. Ведь так?
Вместо ответа парень набрал пару аккордов, и торжественный отзвук от давно некрашенных стен стал утверждением.

Current Mood: artistic
Current Location: дома

(III) Американец

За полтора часа до того…

Обшарив очередную мусорную корзину, он вытащил из нее грязноватую, но совсем еще непочатую бутылку пива. Парень довольно крякнул, прочный армейский нож в ту же минуту отправил металлическую пробку обратно в полупустой бак, а в пересохшее горло полилась тепловатая, с заметной горчинкой - но все еще такая приятная душе и телу влага.
«Кажись, где-то завалялось полпачки этих собачьих хрустяшек». Поставив ополовиненную бутылку на древнюю тумбу времен королевы Виктории, он порылся во вместительном рюкзаке, и вот уже немудрящая закуска заскрипела на его зубах. « С пивом пойдет», - расслабленно подумал вояка. Еще пара глотков – и пустая бутылка вместе со смятой пачкой «Чаппи» была небрежно брошена прямо на пол. «Чхать… Все равно все везде уже замусорено».
Он сидел в раздевалке бывшего стадиона. Именно тут выжившие все еще находили бутылочку –другую пива, которую было нелишним употребить в часы отдыха. Которые в последнее время становились все короче и все неспокойнее. Пока еще группам людей удавалось сдерживать натиск зараженных на Ратингем, но более отдаленные районы были крайне опасны для появления там в одиночку. «Черт задери наше долбанное правительство», - сплюнул мужчина себе под ноги. – « Пусть бы англичашки сами разбирались со своими вирусными проблемами. Небось до Вашингтона эти зеленые твари б все равно не добрались». Он чертыхнулся еще раз и, оторвав седалище от лавки, вышел на улицу и побрел дальше в поисках еды, патронов и приключений.
… Он никогда не отличался ангельским поведением, да и прилежностью к учебе тоже. Небогатая денверская семья не могла заплатить за дальнейшую учебу своего веселого, но безалаберного сына, потому его образование завершилось в последнем классе обычной городской школы. Потом унылая работа на бензозаправке, вечерние гулянки с такими же, как и он – обычными американскими парнями. Рутинное существование длилось, пока Удача не улыбнулась ему в лице майора Хендрикса, который, оглядев его спортивную фигуру и уверенный вид, предложил парню пойти на службу в армию. «Хорошая работа, сынок, стране нужны бравые воины», - гудел майор, хлопая собеседника по плечу. – «Да и в приличном колледже сможешь выучиться, семья твоя будет рада. Отличный выбор для таких простых и надежных парней, как мы с тобой».
Хендрикс, наверное, потом сто раз пожалел, что позвал его тогда, почти три года назад. С самых первых дней новобранец отличался склонностью к постоянным нарушениям воинской дисциплины. И только заступничество старого майора, которому парень напоминал погибшего в Ираке сына, помогало до поры до времени избегать суровых наказаний. Но когда в стельку пьяный солдат, решив изобразить гонки «Формулы-1», протаранил генеральский лимузин,да под конец еще, когда его вытащили из кабины грузовика – заехал по физиономии разгневанному генералу, даже покровитель не смог ничего сделать. «Штрафбат!!! Немедленно!!!» - орал красный от злобы старик в золоченом мундире. И вот уже военный самолет, мерно урча, несет их роту в далекую Британию. Суть задания толком не объяснили, только ходили слухи, что тамошние безумные ученые что-то перемудрили с экспериментами и теперь по улицам незнакомого ему городка Рейвенвуд бродят толпы ужасных монстров. Которых надо было изничтожить. Как раз задача для бравых ребят, подобных ему.
…Он лениво брел вдоль домов, мрачно скалившихся давно разбитыми окнами. По пути ему удалось найти несколько обойм патронов, пару небольших аптечек и запыленную детскую игрушку. «Подарю Лиззи» - хихикнул боец, запихивая добычу в рюкзак. Еще пара кварталов до убежища. День, зараженные сейчас отсиживаются. Относительно безопасно.
Еще один дом. Вдруг дверь скрипнула, и из нее показался ссутуленный старик в грязноватой сутане. Человек, заметно пыхтя, катил за собой тяжело нагруженную тележку, набитую какими-то приборами.
«Вот так удача!» - ухмыльнулся штрафник, плавно вытаскивая из неприметных ножен все еще острый клинок. «Припугну маленько, он совсем хлипкий уже. Что отберу – загоню торговцу за несколько литров. Техника то сейчас ой как недешева, а у меня броник ремонта требует», - парень неслышно пошел несколько метров и быстро подошел почти вплотную.
- Эй, святой отец! – резко гаркнул парень прямо над ухом священника. – Что это ты там натаскал? Не поделишься, а? Одному то многовато будет. И так вон скукожился уже весь,надорвешься еще, – злорадно добавил он, поигрывая нодом.
Старик обернулся. Умный взгляд ощупал вояку с головы до ног.
- Приветствую тебя, брат мой. Это имущество моих друзей, которые ушли на небеса. А теперь оно послужит тем, кто еще жив и верит. И мы будем делиться со всеми – но силой духа нашего, верой и надеждой, а это, – кивнув на тележку, добавил священник – всего лишь мертвый груз без наших голосов и наших мыслей…. Ты веришь в Господа нашего?
Верил ли он? Да и сам не знал. Воскресные службы для него всегда были нудной обязаловкой, он предпочел бы погонять мяч с приятелями, нежели слушать нудные проповеди. Но сейчас простые слова старика, совершенно не боявшегося за свою жизнь, и глядящего, казалось бы, прямо в душу американского оболтуса, вдруг заставили его задуматься и убрать нож обратно за пазуху.
- Н-ну, да, - промямлил он, внезапно смущаясь под острым взором священника. – Верю.
- Тогда помоги мне, брат, доставить эти важные вещи в храм, тут совсем недалеко. – Падре махнул рукой в направлении близкого убежища. – Несколько минут.
Сам не зная почему, вояка подхватил проржавевшие ручки. Пара сотен шагов – а вот и церковь, мрачноватое здание с наглухо заколоченными окнами. Старик, что-то бормоча, распахнул дверь, жестом показав, куда надо оттранспортировать содержимое тележки.
В храме кто-то был. Боец почуял это натренированным слухом. Из-за кафедры вдруг выбралась хрупкая молодая девушка с пистолетом в руках. Радость при виде священника и подозрительность в сторону его, пришлого незнакомца – читалось на ее лице, как в детской книге с огромными буквами. «Глупышка. Чего меня бояться?» - усмехнулся парень, волоча сокровища за алтарь. Краем уха он слышал разговор священника и девушки. Из которого он уловил лишь то, что здесь, в храме Божьем, намечается что-то новое, которое поможет хоть как-то облегчить тяжкое существование оставшихся в живых.
Он любил все необычное. И потому для себя, там, в душе, решил, что разнообразит свое скучное обретание на чужбине хотя бы этой затеей старого падре…

Current Mood: artistic
Current Location: дома

Profile

twilightday

January 2020

S	M	T	W	T	F	S
			1	2	3	4
5	6	7	8	9	10	11
12	13	14	15	16	17	18
19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30	31

Syndicate

Page Summary

Некромантская сказка о любви
Сказочка про блог, дядю Вову и важных чиновников
Новогодняя сказка. (Конкурсный пост)
Профессору Преображенскому посвящается. Часть 2
Профессору Преображенскому посвящается. Часть 1
Бой за Алькала-де-Хинарес. Испания, 1938
Женя и Таня. 21 век. Всемирная паутина.
"Кластеры". Премьера года-2013. Часть 2
"Кластеры". Премьера года-2013.
Стакан молока. Трогательная история
Три женщины одного Василия (30 марта 2012 года)
С точки зрения кошки
Из архивов-2
Из архивов-1
Кошачьи правила
Три женщины одного Василия
Голос Британии. Часть 6. "Тигр"
Голос Британии. Часть 5. Бродяга
Голос Британии. Часть 4. Без памяти
Голос Британии. Часть 3. Американец

Style Credit

Style: Neutral Good for Practicality by timeasmymeasure

Expand Cut Tags

No cut tags

Page generated May. 22nd, 2025 02:05 pm

Сумеречный День. Страж Отключателей

Око Сумрака, следящее за всеми

Entries tagged with проза

Некромантская сказка о любви

Сказочка про блог, дядю Вову и важных чиновников

Новогодняя сказка. (Конкурсный пост)

Профессору Преображенскому посвящается. Часть 2

Профессору Преображенскому посвящается. Часть 1

Бой за Алькала-де-Хинарес. Испания, 1938

Женя и Таня. 21 век. Всемирная паутина.

"Кластеры". Премьера года-2013. Часть 2

"Кластеры". Премьера года-2013.

Стакан молока. Трогательная история

Три женщины одного Василия (30 марта 2012 года)

С точки зрения кошки

Из архивов-2

Из архивов-1

Кошачьи правила

Три женщины одного Василия

Голос Британии. Часть 6. "Тигр"

Голос Британии. Часть 5. Бродяга

Голос Британии. Часть 4. Без памяти

Голос Британии. Часть 3. Американец

Profile

January 2020

Syndicate

Most Popular Tags

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags